В то время как некоторые астрономы — современники Тихо — склонялись к мысли, что новое светило было кометой, сам Тихо твердо заявил, что это далекая звезда, и даже пытался истолковать физическую природу редкого феномена, предположив, что звезда эта образовалась в результате конденсации тонкой светлой небесной материи, которую видно в Млечном Пути. При этом Тихо указал на темное пятно вблизи Млечного Пути, как на дыру, возникшую при этой конденсации. Возможно, это была первая мысль о связи темных межзвездных облаков с формированием звезд.

Разумеется, Тихо не оставил в стороне и астрологическую трактовку нового небесного явления. При этом он осторожно заметил, что данное явление относится в числу уникальных, а значит, его астрологическое истолкование весьма затруднительно. Тихо исходил из принципа подобия: поскольку звезда сначала была подобна Венере и Юпитеру, влияние ее на первых порах должно быть благоприятным. Но затем звезда по цвету уподобилась Марсу, а значит, следует ожидать наступления тревожных времен — войны, смерти высокопоставленных лиц, разрушения городов и распространения эпидемий. Обретение звездой черт Сатурна окончательно делало ее предвестником всеобщей смерти. Правда судьба самого Тихо складывалась в те годы, пожалуй, в обратной последовательности: в середине 1573 г. он серьезно заболел, но затем поправился, а у его жены родился первый ребенок. В год угасания звезды, именно благодаря ей, Тихо уже приобрел известность как ученый и начал читать курс лекций по астрономии в Копенгагенском университете. В целом, «Сверхновая Тихо» бесповоротно определила судьбу самого родовитого из великих астрономов: обеспеченный датский дворянин и вельможа стал искуснейшим наблюдателем звезд, навсегда потерял покой и своим трудом заработал себе вечную славу.

Нужно заметить, что уже в те годы веру Тихо в астрологию не разделяли многие мыслители. Споря с ними, Браге вопрошает: зачем же еще нужно звездное небо, если не для предсказания судьбы? В своей публичной лекции 1574 года в Копенгагенском университете он заявил: «То, что мы можем измерять при помощи неба годы, месяцы и дни, как по вечным и неустанным часам, не объясняет в достаточной мере пользы и цели небесной машины, — ведь это измерение зависит только от сильных светил — Солнца и Луны и от суточного обращения неба. Для какой же цели служат пять остающихся вращающихся по различным орбитам планет? Можем ли мы предположить, что бог создал такое удивительное произведение без всякого назначения и пользы? Если, например, небесные тела были расположены богом таким образом, как они стоят в своих знаках, они обязательно должны иметь значение, особенно для человечества, для которого главным образом все и было создано». И далее: «Кто бы ни отрицал силы и влияния звезд, он, во — первых, недооценивает божественную мудрость и предусмотрительность и, кроме того, противоречит самым очевидным практическим данным. Ибо как можно глупее подумать о боге, чем то, что он создал огромную и удивительную небесную декорацию без всякой пользы или цели, тогда как каждый человек всегда делает самую малую работу с какой- то целью» [15] .

По — моему, это рассуждение, не лишенное наивности, характеризует Тихо как свободную и активную личность, ибо он проводит равенство между богом — творцом и человеком — творцом.

Став известным астрономом, Тихо еще продолжает увлекаться астрологией и составляет гороскопы по заказу членов датского и шведского королевских домов и других владетельных особ (от расположения которых зависела его возможность в полной мере заниматься наукой). В своих лекциях в Копенгагенском университете он даже пытается обосновать влияние небесных светил на земные события. Мнение историков науки: «Что касается Солнца, приводимые Тихо доводы неоспоримы. Но уже доказательства влияния Луны на земные явления… не выдерживают критики. Дальше — хуже. Тихо, ссылаясь на свидетельства моряков и землепашцев, пытается утверждать, что восход и заход некоторых звезд и их взаимное расположение вызывают штормовую погоду, соединение Марса и Венеры в определенных областях неба является причиной дождей и ураганов, и т. п. Наблюдавшееся им соединение Юпитера и Сатурна в 1563 г., по его мнению, вызвало такое ухудшение погоды, которое, в свою очередь, стало причиной эпидемии чумы. Однако, говоря о связи расположения планет с судьбами отдельных людей, Тихо в отличие от многих своих коллег проводит мысль, что абсолютной зависимости между ними не существует» [16] . Видимо, Тихо никогда не забывал о своем фиаско с гороскопом турецкого султана.

Кеплер, Галилей и гармония мира

Нередко можно услышать, что великие основоположники современной астрономии Кеплер и Галилей были астрологами. Гораздо чаще это утверждают в отношении Кеплера, но не забывают и Галилея.

Что касается Иоганна Кеплера (1571–1630), то нет сомнений, что он составлял гороскопы для влиятельных персон. Его биографы нашли немало данных о склонности Кеплера к мистицизму [17] , а некоторые даже считают его реформатором астрологии (Саймон, 1975). К тому же выяснилось, что Кеплер живо интересовался алхимией, и хотя сам опытов не проводил, но был в курсе занятий своих друзей — алхимиков (Фигала, 1975). Поэтому для знатоков жизни Кеплера вопрос состоит не в том, занимался ли он астрологией, а в том, почему он это делал: просто для заработка или веря в справедливость астрологии.

Некоторые исследователи считают, что астрология была для Кеплера не только средством заработка, но вполне органично вписывалась в рамки его мистического подхода к изучению Вселенной. На этом настаивает, например, Аллен Хайнек (1975), профессор астрофизики, сам имевший весьма широкий взгляд на научные исследования и даже основавший Центр изучения НЛО. Разносторонние интересы и увлечения Хайнека, которого одни называют астрономом, а другие — уфологом, как нельзя лучше демонстрируют неоднозначность личности ученого даже в XX веке. Что же говорить о Кеплере, жившим на четыре столетия раньше, в эпоху зарождения науки, в век энциклопедических интересов.

К тому же, я думаю, рассуждая о Кеплере — астрологе, непременно следует учитывать обстоятельства именно его, весьма непростой биографии. Из-за религиозных преследований и начавшейся Тридцатилетней войны он вынужден был скитаться по Европе и фактически потерял свой пост придворного математика императора Рудольфа II, правившего в те годы в Праге. На склоне лет, в 1628 году, Кеплер принял приглашение Альбрехта Валленштейна, полководца армии Рудольфа II, и поселился в маленьком герцогстве Саган на окраине империи. Часто можно слышать, что при этом Кеплер принял пост личного астролога Валленштейна. Но вот что пишет об этом знаток жизни Кеплера Юрий Белый: [18]

«Неверны утверждения биографов Кеплера о том, что тот стал личным астрологом Валленштейна. После того, как оба в мае 1628 г. уехали в разных направлениях из Праги, они почти не встречались: Валленштейн все это время находился при армии, Кеплер не уезжал до октября 1630 г. далеко от Сагана. В свите Валленштейна были другие астрологи, в частности генуэзец Цено (выведенный в драме Шиллера «Пикколомини» под именем Баптиста Сэни). Максимум, в чем нуждался Валленштейн по этой части, было точное вычисление положений планет, а уж он знал, что лучше автора «Рудольфинских таблиц» этого никто не сделает».

Чем же занимался Кеплер на службе у Валленштейна, в последние годы своей жизни? Вот как он сам оценивал свою деятельность на этом новом посту: «Конечно, эта астрология глупая дочка; но, боже мой, куда бы делась ее мать, высокомудрая астрономия, если бы у нее не было глупенькой дочки. Свет ведь еще гораздо глупее и так глуп, что для пользы своей старой разумной матери глупая дочь должна болтать и лгать. И жалование математиков так ничтожно, что мать наверное бы голодала, если бы дочь ничего не зарабатывала» [19] .